Пианистка, композитор, деятель музыкальной культуры,её игрой восхищались при дворе императора Николая I, от неё без ума был А.С.Пушкин, она была близко знакома с Жуковским, Гнедичем, Грибоедовым, Карамзиным, Мицкевичем.
Мария (Марциана Агата) Шимановска, урожденная Воловска, родилась в Варшаве 14 декабря 1789. С восьми лет она начала серьезно заниматься композицией и игрой на фортепьяно. Ее учителем был Юзеф Эльснер (1769-1854), основатель Варшавской консерватории, позднее руководивший музыкальным образованием Фредерика Шопена (1810-1849). Дарования юной пианистки восхищали посетителей салона ее родителей.
В 1810 состоялись первые публичные концерты Марии Воловской в Париже и Варшаве, привлекшие внимание знаменитых музыкантов того времени: Луиджи Керубини, Гаспаро Спонтини, Кароля Курпиньского. В том же году Мария вышла замуж за помещика Теофила Шимановского. Брак оказался неудачным и был расторгнут через десять лет. Мария оставила при себе троих дочерей, сопровождавших ее в дальнейшем в многочисленных разъездах: Юлию, Хелену и Целину (последняя стала женой Адама Мицкевича, назвавшего Шимановскую «королевой звуков»).
В 1822 Шимановска в первый раз прибыла на гастроли в Петербург. Здесь ее пригласили выступать во дворце для царской семьи, она получила своеобразный титул «первой пианистки их императорских величеств». Шимановску пригласили преподавать игру на фортепьяно великим княжнам.
После нескольких публичных концертов в столице, Шимановска отправилась на юг России: в Киев, Винницу, Житомир. Затем она выступала во Львове, Познани, Карлсбаде. В Мариенбаде ее игру слушал Иоганн Вольфганг Гёте, посвятивший ей стихи «Умиротворение»; он назвал пианистку «пленительной богиней музыки». После Германии она вновь в Париже, затем в Лондоне, Амстердаме и в Италии.
В 1826 пианистка вернулась в Варшаву, а осенью 1827 прибыла в Москву. Здесь она провела зиму, окруженная ценителями и почитателями ее творчества. Игра Шимановской отличалась виртуозным блеском, сочетавшимся с плавностью и тонкостью музыкальных переходов. Она сама много сочиняла, пользовались известностью ее романсы и «Пять экзерсисов и прелюдий» для фортепьяно. Шимановска входила в число посетителей литературного салона княгини З. А. Волконской, среди которых был поэт П. А. Вяземский, познакомивший с творчеством пианистки А. С. Пушкина.
Весной 1828 Мария Шимановска поселилась в Петербурге, снимая бельэтаж в доме на Итальянской улице, 15, недалеко от Михайловской площади (площадь Искусств). Благодаря ей, этот уголок старого Петербурга стал центром музыкальной жизни столицы. Хозяйка Михайловского дворца, великая княгиня Елена Павловна, устраивала музыкальные салоны в своей Белой гостиной. По соседству с домом Шимановской, на углу Итальянской и Михайловской площади, был дом братьев графов Михаила и Матвея Виельгорских, известный всей музыкальной Европе. Выдающиеся композиторы и исполнители, гастролировавшие в Петербурге, обязательно становились гостями салона Виельгорских.
Те же гости составляли окружение Марии Шимановской. У нее бывали В. А. Жуковский, А. С. Грибоедов, Н. И. Гнедич. Молодой Михаил Глинка аккомпанировал дочерям пианистки. Адам Мицкевич сочинял стихотворные импровизации, слушая ее игру. Друзья Шимановской оставляли записи в ее альбоме. Среди них есть записи литераторов старшего поколения: И. И. Дмитриева, Н. М. Карамзина. Рукой А. С. Пушкина начертаны строки из его «Каменного гостя»:
«Из наслаждений жизни
Одной любви музыка уступает,
Но и любовь – мелодия…»
Дом на Итальянской улице, 15, где в 1828-1831 жила Мария Шимановска, полностью перестроен. В настоящее время его занимает торговый центр «Гранд палас».
Жизнь 41-летней пианистки прервалась в том году, когда в Петербург впервые пришла эпидемия холеры. Она скончалась 25 июля 1831.
Жертвами холеры летом 1831 стали 4526 петербуржцев. Для борьбы с эпидемией был создан медицинский совет, разработавший специальные карантинные правила. За пределами городской черты были отведены места для особых «холерных кладбищ». Эти кладбища находились в ведении городской полиции, на них хоронили без церковного отпевания, соблюдая определенные требования санитарной безопасности.
Место для первого такого кладбища было отведено «близ Тентелевой Удельного ведомства деревни». Там и похоронили М. Шимановскую. Позднее здесь появилось одно из крупнейших городских кладбищ старого Петербурга, названное Митрофаньевским. Оно было полностью уничтожено в 1930-1950-е гг., и о нем напоминает лишь название Митрофаньевского шоссе. Местоположение могилы Марии Шимановской практически невозможно установить.
В связи с массовым уничтожением старых кладбищ в Ленинграде, сложилась практика перезахоронения выдающихся деятелей культуры в музейные некрополи, получившие этот статус в 1932-1935: Лазаревское и Тихвинское кладбища Александро-Невской лавры (переименованные, соответственно, в Некрополь XVIII века и Некрополь мастеров искусств) и некрополь Литераторские мостки (часть Волковского кладбища).
Разумеется, конфессиональные требования при таких перезахоронениях принципиально не соблюдались. Так, в Некрополь мастеров искусств был перенесен прах и памятник итальянской певицы Анджолины Бозио (1830-1859) с уничтоженного Римско-католического кладбища на Выборгской стороне.
Некрополь мастеров искусств, где изначально были похоронены Н. М. Карамзин, И. А. Крылов, Н. И. Гнедич, П. А. Вяземский, М. И. Глинка, Ф. М. Достоевский, П. И. Чайковский, с полным правом именуется Пантеоном отечественной культуры. Надгробия на исторических могилах и местах перезахоронений воспринимаются многочисленными посетителями как памятники, доносящие до нас имена и славу замечательных артистов, музыкантов, художников, писателей.
Территория бывшего Митрофаньевского кладбища сегодня занята различными строениями, полностью утратила следы первоначальной планировки. Поэтому восстановление надгробия Марии Шимановской на историческом месте заведомо невозможно.
Существует традиция установки кенотафов (памятных знаков, символизирующих могилу) — для тех людей, чьи могилы, по тем или иным причинам, не сохранились. Музейный Некрополь мастеров искусств представляется наиболее достойным местом для установки кенотафа Марии Шимановской. Напомнить о «королеве звуков» в окружении ее современников и друзей, в месте, предназначенном для медитаций и раздумий о славных страницах петербургской культуры, кажется вполне закономерным.
Подобные прецеденты в музейном некрополе существуют. В Некрополе XVIII века установлен памятный знак первому директору Московского университета А. М. Аргамакову (ум. 1757), могила которого не сохранилась. В Лазаревской усыпальнице укреплена мраморная доска, напоминающая об одном из первых погребений в лавре: лейб-медика Петра I Роберта Арескина (ум. 1718). В Благовещенской усыпальнице только что открыт памятный знак похороненному здесь сподвижнику Петра Великого графу Савве Владиславичу Рагузинскому (1668-1738). В Некрополе мастеров искусств находится кенотаф греческого мецената И. Т. Доболли (1771-1850), способствовавшего основанию Университета в Афинах.
Кенотаф Марии Шимановской установлен у южной ограды Некрополя мастеров искусств, на участке, где похоронены многие выдающиеся деятели музыкальной культуры: итальянская певица А. Бозио, балетмейстер М. Петипа, русские певцы Ф. Стравинский, И. Тартаков, И. Ершов, пианистка А. Есипова.
Проект памятника создал известный петербургский архитектор Вячеслав Борисович Бухаев (род. 1946). По его замыслу, кенотаф представляет собой ассимметричную гранитную глыбу с полированной лицевой частью, на которой намечена клавиатура фортепьяно. Бронзовые литеры, напоминающие фортепьянные клавиши, составляют надпись на польском языке: «Памяти Марии Шимановской». В нижней части памятника вырублена латинская надпись AD MEMORIAM, т.е. «в память» — указывающая, что этот знак не является надгробием, и русский текст: «Польская пианистка Мария Шимановска». На бронзовой табличке над клавиатурой, — пушкинские строки, посвященные замечательной польской музыкантке.
Юрий Пирютко
Барт ван Оорт. Инструмент фирмы «Erard», 1837 г.
