Летом 1941 г., когда к Ленинграду подступали фашистские полчища, здесь снова, как когда-то в революционные дни 1918 г., были произнесены слова: «МОНУМЕНТАЛЬНАЯ ПРОПАГАНДА».
Именно в это время скульптура на городских улицах стала рассматриваться как одно из «важнейших мероприятий военно-оборонного значения», мощное средство патриотической агитации.
Если о творчестве в годы блокады ленинградских живописцев, графиков, мастеров станковой скульпторы в годы блокады достаточно многое известно, этого нельзя сказать о работах в области монументальной скульптуры.
Дело, по-видимому, в том, что широко разработанная в первые дни войны программа «монументальной пропаганды» не была полностью реализована. Выполненные в пластилине эскизы не сохранились, как и те несколько произведений блокадной поры, которые удалось выполнить в заданном размере из глины и гипса для установки на улицах города.
Однако даже не получившая полного развития работа по «монументальной пропаганде» в блокадном Ленинграде представляет для исследователей значительный интерес, расширяя наше представление о времени и художниках.
Основным источником для изучения являются бесстрастные документы, в строках которых судьбы людей, учреждений, каждодневный быт военного города. Они сохранились в архиве Государственного музея городской скульптуры.
Эти документы позволяют не только установить имена всех участников данной исторической акции, но и определить последовательность и систему организации работ в необычных условиях, в которых осуществлялась творческая деятельность скульпторов-блокадников[1].
Инициатором в деле «монументальной пропаганды» в блокадном городе выступила группа ленинградских скульпторов во главе с Николаем Васильевичем Томским. Творчество этого мастера, автора памятника С. М. Кирову на Кировской площади, открытого незадолго до войны, получило широкое признание.
Н.В.Томский был творческим руководителем группы. Организационная работа, невероятно трудная в условиях города-фронта, лежала на Михаиле Федоровиче Бабурине, который юридически являлся бригадиром. Музей городской скульптуры с самого начала выступал организатором этих работ.
Согласно докладной записке М.Ф.Бабурина известна точная дата формирования творческого коллектива – это было 10 августа 1941 г. в тяжелые и опасные дни, когда вокруг Ленинграда уже замыкалось кольцо блокады.
В состав бригады входили скульпторы: Вениамин Борисович Боголюбов, Вера Васильевна Исаева, Рафаил Нахимович Будилов, Александр Александрович Стрекавин, Борис Иванович Шалютин.
Эта бригада в период с 10 августа по 3 октября 1941 г. создала 5 эскизов на темы Отечественной войны и 10 карикатур на тему «Гитлер и его холопы» (иногда встречается название «Гитлер и его приспешники»).
Далее деятельность бригады сосредоточена на выполнении в натуре следующих работ:
— рельефа «Советские патриоты на защите Ленинграда», размер 20 кв. м;
— рельефа «Женщины, вдохновляйте своих мужей, сыновей и братьев на защиту города Ленина», размер 12 кв. м;
— рельефа «Гитлер и Наполеон» («Так было и так будет»), размер 5 кв. м.
В утвержденном 15 сентября 1941 г. Положении об агитационной скульптуре отмечалось:
«1. В целях организации труда скульпторов, работающих на оборонные темы, Музей Городской Скульптуры приступает к созданию монументальных плакатов, пропагандирующих защиту Родины и города Ленина, популяризирующих героев Второй Отечественной войны и отражающих исторические дни борьбы с фашизмом.
2. К участию в работе над эскизами привлекаются широкие круги ленинградских скульпторов.
3. Перед скульпторами, кроме основной целеустановки, ставится задача учета реальных возможностей и сроков воспроизведения эскизов в натуре и установки скульптур (преимущественно барельефов) на площадях, улицах и зданиях Ленинграда.
4. Представляемые эскизы должны иметь 1/20 натуральной величины. Материал и способ изготовления скульптурных эскизов предоставляется выбору авторов. При представлении скульптурных эскизов авторы указывают предполагаемое ими место для установки скульптуры.
5. Принимаются и оплачиваются Музеем только эскизы, отвечающие основной цели мероприятия, техническим и профессиональным требованиям.
Сумма оплаты принятого эскиза 250 рублей.
6. Все оплаченные эскизы становятся собственностью Музея, за которым сохраняется право организации выставки их опубликования их фотографий в печати.
7. Изготовление монументов и установка их на месте будет производиться Музеем Городской Скульптуры с привлечением авторов за особую плату.»[2]
Сразу после утверждения этого Положения, в середине сентября 1941 г. в работу созданной бригады включились другие скульпторы: Абрам Лазаревич Малахин, Василий Львович Симонов, Вера Васильевна Рубаник и др.
3 октября 1941 г. Комиссия, работавшая в МГС, утвердила эскизы их работ.
Скульпторам предоставлялась полная свобода в выборе формы, композиции монументального плаката. Это мог быть рельеф, круглая скульптура, скульптурная группа.
Эскизы и готовые скульптуры принимались комиссией, в состав которой входил архитектор МГС – И. К. Белдовский, от Отдела охраны памятников – Н.Н. Белехов, представитель Союза художников – В. А.Серов, живописец.
В архиве музея сохранились протоколы этой комиссии, систематически работавшей в трудные осенние и зимние месяцы 1941 г. В этот период при Музее были созданы специальные мастерские из двух цехов: скульптурного и строительного. В скульптурный цех зачислялись все авторы утвержденных эскизов, а несколько позднее, также лепщики и формовщики. Строительный цех должен был осуществлять вспомогательные работы при установке скульптурных плакатов наряду со своей главной задачей – устройством защитных сооружений у городских монументов, художественных и исторических памятников Некрополей.
Для выполнения работ по скульптурному цеху привлекались мастера-скульпторы члены Союза художников и подсобная сила по мере надобности в порядке привлечения на временные работы. На основании § 5 приказа от 17 октября 1941 г. № 72 по Ленинградскому музею городской скульптуры с целью «лепки в натуральную величину в глине оборонных агитационных плакатов» в состав скульптурного цеха были зачислены на временную работу со сдельной оплатой труда следующие мастера: лауреаты Сталинской премии Н. В. Томский, В. Я. Боголюбов, орденоносцы Р. И. Будилов, А. А. Стрекавин, скульпторы Б. И. Шалютин, В. В. Исаева, М. Ф. Бабурин, В. Л. Симонов, В. В. Рубаник, А. Л. Малахин, А. В. Яковлев, профессор Л. В. Шервуд, скульпторы Пилипейко, Денисов [3].
Приближалась 24-я годовщина Октябрьской революции. К этому сроку первые монументальные агитационные плакаты должны были встать на улицах осажденного Ленинграда. Сухие, протокольно краткие архивные документы зафиксировали те совершенно невиданные, почти сказочные темпы, с которыми работали скульпторы и формовщики этой бригады в предпраздничные дни. Срок окончания работ устанавливался «06.11.41 в 12 часов дня». Был предусмотрен пункт о том, что «просрочка художниками сдачи готовых работ более шести часов сверх сроков дает право заказчику (МГС) на расторжение договора». Это означало, что работы не подлежали оплате.[4]
25 октября 1941 г. приняты законченные в глине в натуральную величину два скульптурных плаката, выполненные бригадой Томского-Бабурина. Один из них – многофигурный рельеф под названием «К оружию» размером 10,5 кв. м. Гипсовая форма с него была снята 2 ноября. Второй рельеф, представлявший собой карикатуру «Гитлер и Наполеон» размером 6,5 кв. м., был отформован 1 ноября.
В эти же дни заканчивался в глине оригинал третьего, самого большого рельефа «На защиту Ленинграда» размером 24 кв. м. Его модель была принята комиссией 2 ноября, а в следующие два дня с модели снималась гипсовая форма. Но отлить в гипсе этот огромный рельеф так и не удалось.
Первоначально предполагалось формовать в папье-маше, но теперь об этом уже не могло быть речи. Для этого требовалась мука, которой не было в блокадном городе не только для рельефов, но и для пищи.
Два первых монументальных агитационных рельефа были отлиты в гипсе, и после нескольких суток напряженной работы во второй половине 6 ноября их повезли к месту установки на Невский проспект. Для размещения рельефов выбрали огромные, заколоченные досками витрины бывшего «Елисеевского» гастронома на углу проспекта 25 Октября (Невского) и улицы Пролеткульта (Малой Садовой).
Выбору места установки Комиссия уделяла особое внимание: 4 ноября 1941 г. Комиссия провела осмотр нескольких точек на главнейших магистралях города. Они должны были удовлетворять следующим требованиям: «хорошей видимости для осмотра скульптур, эффектной освещенности их солнцем, технически простой возможности конструктивного укрепления скульптур на имеющихся защитных оконных щитах». Предполагалось установить монументальные плакаты на Лиговском проспекте, Загородном, проспекте Володарского (Литейном). Однако в первую очередь работы начались в одном из самых популярных мест Ленинграда: у всем знакомого «Елисеевского». Именно здесь 22 июня 1941 г. у раструба уличного репродуктора собрались сотни ленинградцев, напряженно вслушивавшихся в радиотрансляцию сообщения о начале войны. В заколоченных витринах гастронома появились первые плакаты «Окон ТАСС» и «Боевого карандаша».
Работы по установке деревянных щитов и подставок для агитплакатов в витринах «Елисеевского» шли с 4 по 6 ноября, но закончить их помешали обстоятельства блокадного времени.
Рабочие строительного цеха Музея городской скульптуры собирали подставки под рельефы. Доски были получены 4 ноября. Своей столярной мастерской цех не имел, но удалось договориться с мастерскими Большого драматического театра. Следующий день ушел на то, чтобы затемнить огромные окна мастерской и только в ночь с 5 на 6 ноября шли работы по изготовлению крепежа.
Днем 6-го выполненные детали подставок из здания театра к месту установки перевозились на ручной тележке, а единственная машина, имевшаяся в распоряжении Управления по делам искусств, была отправлена за рельефами.
Во время монтажа рельефов началась воздушная тревога: вражеские бомбы рвались совсем рядом. Пришлось работы прервать. Когда был дан сигнал отбоя воздушной тревоги, на улице стемнело. Военный город не освещался. Рельефы пришлось везти в помещение ЛОСХа на ул.Герцена, 38. Напряженный труд предпраздничных дней не удалось завершить.[5]
Однако еще накануне праздника, 6 ноября 1941 г. газета «Ленинградская правда» писала: «Музей городской скульптуры устанавливает в Ленинграде скульптурные панно, посвященные Отечественной войне советского народа против фашистской Германии. К 24-й годовщине Октября устанавливается I серия – около 15 больших панно, выполненных из алебастра и обделанных [так! – Н. Е.] под бронзу. Скульптуры укрепляются на оконных изгибах у Московского вокзала, на пр.Володарского, против больницы им.Куйбышева, на углу Загородного пр. и Звенигородской ул., на здании гостиницы «Европейская» и других местах города. Сейчас ведется работа над панно, входящим во II серию. Они будут установлены на улицах и площадях Ленинграда». Увы, сообщение в газете отражало лишь замыслы скульпторов, которые в реальной ситуации оказались неосуществимы.
15 скульптурных плакатов – это 3 рельефа, изготовленные бригадой Бабурина-Томского, тематика которых указана выше. Каждый из рельефов предполагалось отлить в гипсе в пяти экземплярах. Но ни к 7 ноября, ни позже эту работу в полном объеме не удалось осуществить.
Два рельефа все же установили в витринах «Елисеевского» магазина – но только в конце декабря. К этому времени большинство членов бригады эвакуировались из города. Уехали тяжело больными Томский и Бабурин. Остались А.А.Стрекавин, В.В.Исаева, лепщик М.Е.Громов, работавший в бригаде с момента формовки рельефов. На их долю выпала монтировка рельефов в лютый мороз, на заснеженном, покрытом сугробами Невском проспекте.
По воспоминаниям А.А.Стрекавина известно, что работа продолжалась несколько дней. Рельефы привозили на детских санках, крепили на щитах, мороз стоял 40 градусов. Поэтому замачивать швы, патинировать рельефы было очень трудно, работали втроем: скульптор, лепщик и формовщик Николаев.
20 января 1942 г. газета «Ленинградская правда» сообщила о том, что «у витрин гастронома № 1 Музей городской скульптуры установил два монументальных скульптурных агитплаката «К оружию» и «Гитлер и его приспешники».
Патинировку под бронзу двух гипсовых агитационных рельефов, единственных, которые фактически удалось установить, сделали лишь в марте 1942 г., когда на улице стало чуть теплее.
Накануне 24-й годовщины Октября в залах ЛОСХ на ул. Герцена, 38 была открыта выставка эскизов скульптурных агитационных плакатов. Кроме работ бригады Н. В. Томского и М. Ф. Бабурина на выставке был представлен целый ряд эскизов, утвержденных за несколько дней до праздников: работы Н. А. Астафьева, А. И. Денисова, К. П. Коноваловой, Д. Н. Малашкина. Через неделю на выставку поступило еще десять эскизов.
В своем отчетном докладе председатель ЛОСХ художник В.А.Серов отмечал, что выставка работала продолжительное время, а 2 января 1942 г. состоялся общественный просмотр выставки и ее обсуждение.
На этой выставке известный ленинградский фотограф-художник А. А. Григорьев по заказу Музея городской скульптуры выполнил фотофиксацию представленных эскизов. Благодаря этим фотографиям мы можем мысленно как бы пройти по этой первой в блокадном Ленинграде художественной выставке – удивительному свидетельству стойкости и мужества ленинградцев.[6] (Илл. 1-2)
Следует с глубоким уважением вспомнить о некоторых работах ленинградских скульпторов, незавершенных потому, что их авторы стали жертвами вражеской блокады.
Валентина Васильевна Рубаник была в числе скульпторов, первыми включившихся в работу по монументальной пропаганде в осажденном Ленинграде. По документам архива нашего Музея можно проследить все этапы работы ваятельницы над последним в ее жизни произведением – агитплакатом «Зверство фашизма». (Илл. 3)
Договор на выполнение рельефа «в объеме трехметровой группы» был заключен с В. В. Рубаник 15 октября 1941 г. Срок окончания – 15 декабря того же года.
Уже 3 ноября Валентина Васильевна представила на рассмотрение комиссии свой эскиз, «представляющий из себя круглую скульптуру, изображающую фашистского солдата, стреляющего из-за спины пленной женщины с ребенком на руках», Комиссия сделала вывод, что работа «заслуживает внимания, отвечает требованиям и условиям утвержденного положения о заказе». Над выполнением заказа совместно с В.В.Рубаник начали работать еще два скульптора: А.И.Денисов и А.П.Тимченко.
Военная жизнь Ленинграда показала невозможность окончания работы в первоначально намеченный срок, но голодные, измученные люди продолжали работать. Если представить себе насколько усложнялся в блокадных условиях каждый этап работы, начиная с изготовления каркаса и кончая наложением каждого нового комка глины на трехметровой высоте, когда на подмостки нужно было подниматься дрожащими, опухшими от голода ногами, можно только поражаться, что к концу декабря 1941 г. скульптурная группа была уже готова на 80 процентов.
Январь 1942 г. был самым страшным месяцем в истории ленинградской блокады, но Валентина Васильевна делала какие-то попытки продолжить работу.
Небольшая деловая пометка на экземпляре договора, заключенного с В.В.Рубаник, приобретает значение уникального исторического документа: «Срок договора в силу обстоятельств, изложенных в акте от 16.01.42 (затруднения с отоплением и отсутствие света), продлен по 15.04.42. Директор музея городской скульптуры Флоринская, скульптор Рубаник. 27.01.1942 г.»[7].
Такой пометки нет ни на одном из договоров. Ведь для того, чтобы встретиться с директором, подписать продление срока договора нужно было прийти в музей, т.е. совершить героическое путешествие пешком в 30-градусный мороз по сугробам почти мертвого города.
До 15 апреля 1942 г. Валентина Васильевна не дожила. Погибла и ее работа.
Весной 1942 г. город понемногу начал оживать, и с ним вместе активизировалась творческая работа ленинградских художников.
Некоторые скульпторы – Коновалов, Троупянский и другие – возобновили работу над скульптурными агитплакатами. Музей заключил с ними договор, выплатив определенную сумму аванса.В подавляющем большинстве эскизы агитационных плакатов не сохранились. Комиссия весной и летом 1942 г. фиксирует актами состояние эскизов в мастерских авторов, при этом потрясает страшная конкретика этой фиксации – «автор болен, автор эвакуирован, автор умер (последних большинство). Созданные в глине эскизы разрушались в мастерских.
В годы войны Музей городской скульптуры активно работал и с ленинградскими архитекторами.
В ноябре 1941 г. Музеем составлено Положение «О творческом соревновании на архитектурно-монументальное оформление магистралей и площадей Ленинграда». Конкурс проводился «в целях монументальной пропаганды и призыва к героической борьбе» во Второй Отечественной войне (такое название, напоминающее о первой Отечественной войне 1812 года, встречается в документах начала блокады). Предполагалось разработать эскизы архитектурно-монументального оформления, с включением элементов скульптуры и живописи, пяти городских ансамблей: Гостиный двор на проспекте 25 Октября; Красная (Александра Невского) площадь; Сенная площадь; Нарвская (площадь Стачек); Финляндский вокзал[8].
Рекомендовалось «избегать сложных громоздких сооружений, затрудняющих реальность выполнения». Состав и способы исполнения, а также масштабы проектов представлялись на усмотрение автора, но с тем, чтобы замысел был ясно и профессионально изложен.
Интересно, что условия конкурса предусматривали включение в проекты скульптурного оформления имеющихся в фондах МГСС эскизов групп и барельефов, а также готовых работ. Таким образом, предполагалось широко использовать материалы, пополнившие в то время фонды нашего музея. Сохранилась расписка в получении из фотоархива Музея 18 фотографий со скульптурных барельефов («Обучение Икара»), потребовавшихся в связи с конкурсом 17 ноября 1941 г.
По условиям творческого соревнования можно было подать до пяти проектов оформления каждого из указанных ансамблей.
Разумеется, основная тема работ была задана идеологически четко: «героическая защита Родины под руководством Великого Сталина от нашествия фашистских варваров».
Но, кроме идеологического аспекта, существовало и стремление материально поддержать творческие силы города: работа оплачивалась (проект – 250 руб., техническая разработка и участие в осуществлении до 1500 руб.).
Среди архитекторов, принявших участие в конкурсе: В. И. Яковлев, Л. В. Руднев, В. В. Лебедев, С. В. Васильковский, В. А. Каменский, А. С. Никольский, А. П. Колесов и др.
Представленные проекты были рассмотрены, обсуждены и в основном приняты 11 декабря 1941 г.
Примером одного из замыслов по оформлению Сенной площади может служить пояснительная записка, составленная к проекту архитектором А. С. Гинцбергом, в которой он писал следующее:
«Ленинград переживает сейчас грозные дни, когда напасть вплотную подошла к самым воротам города. Воля всего советского народа, воля ленинградцев – не отдавать своего родного города, отстоять его от вторжения фашистских банд.
Для зашиты города большое значение приобретают баррикады – это своеобразный памятник сегодняшним историческим дням. Именно поэтому я старался в художественном виде изобразить такую городскую баррикаду, в качестве художественного оформления использовать надписи, скульптуры, экраны-щиты, фигуры Сталина, Жданова, направляющих основные потоки людей, войск на юг, на передовую линию борьбы».
Завершалась пояснительная записка словами, показывающими веру в окончательную победу над врагом, вдохновлявшую мастеров даже в самое трудное время блокады: «по моему мнению, и при дальнейшей реконструкции площади после разгрома немецко-фашистских войск под Ленинградом [баррикада] должна быть сохранена».
Другой пример – проект оформления Красной площади: «пьедестал из пяти плит на круглой площади из трех уступов. На плитах – выдержки из речей тт.Молотова и Сталина, на плите, обращенной к Невскому пр., – барельеф «Молодежь к оружию». Венчается композиция флагами». Материалы: бревна, водопроводные трубы, окрашенные под бронзу, фанера. Дерево оштукатуривается под цвет красного или серого гранита. Полотнища флагов — из кровельного железа с соответствующей окраской.
Архитектор Б. И. Серебровский предлагал в своем проекте оформление Сенной площади «исключительно скульптурой». Материалы: «постамент – каркас досчатый и обитый переклейкой с окраской или бронзированной, фигура красноармейца – гипсовая, бронзированная. Бутафория разбитой фашистской армии – из папье-маше и другого театрального декоративного материала с дополнительной росписью масляными красками». Проект был подан 1 декабря 1941 г. Эта работа продолжалась и в следующем блокадном году.
14 июня 1942 г. Музей заключает договор с архитектором С.Е.Бровцевым на «составление эскизных, технических и рабочих проектов установки оборонно-скульптурных плакатов в трех точках». Одна – в Саду Буфф (Измайловский сад на Фонтанке) и две – в Саду отдыха Дворца пионеров со сроками представления эскизов к 28 июня и окончания всех работ к 8 июля.
Эти новые (по сравнению с проектами оформления 1941 г.) адреса появились в это время не случайно. Оба сада летом 1942 г. играли роль основного места отдыха ленинградцев на открытом воздухе. Здесь были сосредоточены все летние формы культурно-массовой работы, возможные в то время, т.к. большинство городских садов и парков, включая Кировские острова, Летний, Михайловский сад и даже сквер на площади Искусств (тогда называвшейся Лассаля), в то время являлись военными зонами: использовались для хранения аэростатов и т.д.
Проекты были выполнены архитектором и оплачены в августе-сентябре 1942 г., но, как и другие работы по «монументальной пропаганде» блокадных лет, не сохранились до нашего времени.
Работа, созданных при музее скульптурного и архитектурного цехов «суровой во всех отношениях зимой 1941-1942 гг. приостановилась, т. к. большинство работников этих мастерских или эвакуировалось, или вымерло… . Работа начала налаживаться лишь со второй половины 1942 г.». В 1943 г. загрузка скульптурного цеха «слагалась из следующих работ: изготовление гипсовых форм ценнейших городских памятников, отформовка скульптурных декоративных деталей исторических зданий Ленинграда, фиксация в гипсе работ ленинградских скульпторов по заданиям ЛОСХа и др.». Одновременно музей в 1943 г. просит утвердить штатное расписание по скульптурному цеху «в количестве семи человек, с правом последующего изменения штатных единиц в зависимости от объема работ цеха»[9].
Оставшиеся в живых и продолжавшие работу скульпторы, формовщики учили профессиональным навыкам новее молодые кадры исполнителей, закладывая основу для послевоенной реставрационной деятельности по возрождению памятников города
Список работ ПО «МОНУМЕНТАЛЬНОЙ ПРОПАГАНДЕ», выполненных в блокадном Ленинграде. По материалам архива ГМГС:
1. Бригада Н. В. Томского и М. Ф. Бабурина:
— 5 эскизов на темы Великой Отечественной войны;
— 10 карикатур на тему «Гитлер и его приспешники»;
— рельеф «На защиту Ленинграда»;
— рельеф «Женщины, вдохновляйте своих мужей, сыновей и братьев на защиту города Ленина»;
— рельеф «Гитлер и Наполеон».
2. Скульпторы:
— Л. В. Шервуд. «Киров зовет»;
— А. И. Денисов . «В окопе»;
— С. С. Эскин. «Партизаны», «Медный всадник»;
— Я. А. Троупянский. «Что ты пожертвовал в фонд обороны страны?»;
— И. П. Иванов. «На подступах Ленинграда»;
— К. П. Коновалова. «Голова Гитлера» (скульптурные шаржи на фашизм и быт);
— Д. Н. Матюшкин. «Гранатометчик», «Единым фронтом»;
— В. В. Рубаник. «Зверства фашизма»;
— В. Л. Симонов, И. И. Суворов. «К оружию, товарищи!»;
— Н. Я. Татьянцев, Л. А. Дитрих. «Гранатометчик»;
— Н. А. Астафьев. «В атаку».
[1] Приказ №72 от 17.10.1941 по Ленинградскому музею городской скульптуры о зачислении в состав скульптурного цеха мастеров скульптуров. //Архив ГМГС
[2] Выписка из Положения об организации работ по изготовлению скульптурных плакатов. //Архив ГМГС
[3] Приказ №72 от 17.10.1941 по Ленинградскому музею городской скульптуры о зачислении в состав скульптурного цеха мастеров скульпторов. //Архив ГМГС
[4] Следует обратить внимание на обязательность оплаты всех видов работ, на что указывалось при составлении договоров и в отчетах о выполнении. Получение зарплаты позволяло покупать продукты и другие необходимые товары, оплачивать бытовые, хозяйственные, хозяйственные, почтовые, транспортные и прочие услуги. Работа, зарплата давали возможность сохранить творческий потенциал Ленинграда, сохранив жизнь деятелям культуры.
[5] Подробно объективные причины не установки рельефов к 7 ноября 1941 г. изложены в объяснительной записке бригадира М.Ф.Бабурина. //Архив ГМГС
[6] В архиве ГМГС сохранился фотоальбом с изображениями представленных на выставке работ.
[7] Договор № 1745 от 19.11.1941 на скульптуру, т.е. на выполнение в глине скульптурной группы «Зверства фашизма». //Архив ГМГС
[8] Положение «О творческом соревновании на архитектурно-монументальное оформление магистралей и площадей Ленинграда», ноябрь 1941 г. //Архив ГМГС
[9] Докладная записка директора музея А.Флоринской в Комитет по делам искусств, 1943 г. //Архив ГМГС
©Н.Н.Ефремова, старший научный сотрудник
©ГМГС, 2020
